Чучело лохматое

В детстве мой брат Серёжа, которого я ласково звала Котик-братик, показал мне фокус. Он провёл несколько раз по моей голове воздушным шариком и мои волосы поднялись вверх. «Чучело лохматое!» — весело воскликнул он. «Мама! А он обзывается!» — в слезах запричитала я, и вся моя любовь к Котику-братику мгновенно прошла. Я схватила шарик и гонялась за обидчиком, пока не выбилась из сил, но так и не смогла проделать на брате этот фокус с шариком. «Чучело лохматое! Чучело лохматое!» — поддразнивал меня Сергей…
Мама пригладила мои волосы мокрой ладошкой, заплела косички и подвела меня к зеркалу. «Ну, и где ты видишь чучело лохматое?» — спросила ласково она, нежно прижимая меня к себе. Из зеркала на меня смотрело веснушчатое лицо с хмурыми бровями, красными ушами, надутыми губами. Правда, волосы уже не торчали вверх, а послушно лежали на плечах косами. Но всё равно на меня смотрело Чучело. Я не нравилась себе. А воздушный шарик висел под потолком, будто прилип к нему. И достать его было невозможно.
Этот фокус я показала своим одноклассникам и оказалось, что многие знают его. А ещё многие знали о том, что намагничивание волос происходит не только от шарика, но и от расчёсывания пластиковой расчёской. В общем я никого не удивила, не разозлила, но рассмешила. Мы поголовно выглядели как воздушные шарики, так как поднятые вверх волосы округляли наши головы. Наша учительница начальных классов, Клавдия Ивановна, была для нас как бабушка. Она была старенькая, небольшого ростика, кругленькая и очень добрая. Ну — бабушка и только! Мы все её по-своему любили, но немного боялись, она же наша учительница. В этот день она только немного щурилась и прятала свою улыбку за классный журнал. Рассказала ли она нашим родителям об этом дне или нет я не знаю, только воздушные шарики в учебные дни на переменках нам надувать не разрешали.
Много лет спустя я показывала этот фокус своим дочкам Оленьке и Сашуле. Мы от души смеялись, веселились, но это обидное «Чучело лохматое» так и осталось только в моём далёком прошлом, где произошла одна история, которая напоминает мне и о маме, и о её работе, и о моём детстве. Об этом я и хочу вам рассказать.
Моя мама работала в отделе кадров Кузнецкого металлургического комбината инспектором. Завод-гигант КМК, на котором работали почти все жители города, славился изготовлением прочной стали. Здесь ковали победу в Великой отечественной войне, работая днём и ночью. Один гудок чего стоит! До сих пор ровно в 8 утра протяжно, призывно звучит он, будоража воспоминания ветеранов КМК: «Живёт завод! Рабочий день начался! Жизнь продолжается!» Прислушайтесь, он слышен во всём центральном районе города…
Дисциплина и добросовестный труд были присущи всем работникам завода. А отдел кадров КМК часто называли кузницей кадров. Именно здесь при собеседовании, при первой встрече с работником, инспекторы определяли, куда направить на работу специалиста, где он сможет принести больше пользы. Или отправляли человека на учёбу в отдел подготовки кадров.
Начальником отдела кадров в то время был Попов Геннадий Васильевич. Его очень уважали, но и немного боялись, уж очень был строгий. Дисциплина у мамы на работе была отличная: работники внимательные, грамотные, трудолюбивые. Работала она хорошо и её вскоре должны были перевести в «старшие». Я иногда после школы приходила к ней на работу, садилась в уголочке за стол, мне давали большие книги, и я играла «в школу».
Все люди, которые приходили устраиваться на работу, стояли в очереди. Их отделяло от инспекторов большое прозрачное стекло и высокий барьер, поэтому меня им не было видно. Я сидела тихонечко: заполняла журнал, выставляла отметки, писала задание для воображаемых учеников. Я не бегала по рабочему кабинету, не разговаривала, не приставала с вопросами к маме, я терпеливо ждала, когда придёт время и мы будем кушать. И вот мы шли в столовую на обед. Я сидела вместе со взрослыми за столом, потом я возвращалась домой и до вечера ждала маму. Я была очень самостоятельной и могла одна пройти дорогу от нашего дома № 27 по улице Мичурина до маминой работы и обратно.
Приходя с работы, мама рассказывала, что работники хвалят меня, говоря какая я самостоятельная, сдержанная, спокойная, серьёзная. А я просто боялась вести себя по-другому, чтобы ей не попало за меня.
Но однажды, когда я сидела за «классным журналом», выставляя оценки, вдруг услышала резкий мамин голос «Оля, прячься!». Я резко соскочила со стула и залезла под стол. Почти не дыша я слышала, что там наверху, стало тихо. Чьи-то мерные шаги то приближались, то отдалялись от моего стола. Никто не разговаривал. Казалось, что мир замер на неопределённое время. И только секундная стрелочка на часах вдруг стала слышна даже под столом, так громко она стучала «Тик-так, тик…» Моё сердце тоже стало стучать так сильно и громко, что я испугалась, вдруг его услышат и меня найдут?
«А здесь кто у нас?» — услышала я строгий мужской голос. «Это он! Начальник! Теперь маме попадёт!» — пронеслось в моей голове. И тут какая-то пружина, сидящая во мне, распрямилась, я выпрыгнула из-под стола и грозно крикнула: «Чучело лохматое!»
Наступила неловкая пауза… Потом все смеялись, строгий начальник тоже. Больше тогда меня ни о чём не спрашивали. После этого случая я не ходила к маме на работу. Как-то в разговоре с папой, мама сказала, что старшим назначили не её, другого человека, он с образованием, а у неё только 4 класса начальной и вечерняя школа… А я всё поняла! Попало маме от начальника за меня! И не спасло нас это «Чучело лохматое!» Но много лет спустя я работала под руководством грозного начальника в отделе кадров комбината вместе со своей мамой. Так может всё-таки помогло?

Горина Ольга Евгеньевна