Последние воспоминания серого валуна

ПОСЛЕДНИЕ ВОСПОМИНАНИЯ СЕРОГО ВАЛУНА

В отличие от грома, которого боятся все, очень редко можно найти того, кто боится камня.
Когда меня вытащили из-под земли, один строитель заметил:
— Этот камень, видимо, здесь давно живёт.
Да, я запомнил эти слова, точно так же, как помню наизусть каждую секунду времени прошлого, ведь я не лежал, а именно жил. Выдавливание камней на поверхность грунта обычно происходит в результате внутренних вибраций земли. А я оказался заложником – стрём, конечно, — человеческой деятельности…
Сначала на меня залазили, прыгали с меня – это были строители. Они удивлялись, откуда я взялся на ровном месте. Об меня чистили грязные резиновые сапоги, выливали остатки карбида, плевали в меня, рассматривали внимательно, но не получали ответа.
После, когда дом сдали, рядом со мной посадили берёзу. Сделали лавочку.
Время ускорило темп (говорю только о важных событиях).
— Григоров из пятнадцатой квартиры поцеловал Муравьёву из пятой.
— Бабушка Люба, образцовый управдом, донесла родителям Муравьёвой, что их дочь проститутка.
— Дядя Ваня, отец Муравьёвой, ударил Григорова по лицу кулаком и сломал подростку нос.
— Милиция увезла дядю Ваню в воронке. Он громко ругался матом, мол, он законопослушный гражданин, ебать, кормит ментов, сука, а они его обвиняют необоснованно в смертных грехах.
— Валентина Петровна изменила мужу на лавочке под берёзой с Игорем Белым, который являлся непосредственным начальником отдела, где она работала: скромно отдалась, опершись лицом о мою шершавую поверхность.
— Бомж N умер рядом со мной, отдав душу дьяволу по причине своего атеизма.
— Колесников и Ус укололись и уснули под берёзой.
— Некто, прохожий, изнасиловал двенадцатилетнюю Олю Смирнову, проживающую в сто второй квартире.
— Гражданка N подкинула младенца, Валентина Петровна нашла ребёнка на следующий день, вызвала милицию, а после усыновила подкидыша.
— Маляренко, сын прокурора, с девяносто пятой квартиры зарезал некоего Петрова. Убийцу так и не нашли.
— Ус ошибся, сделал передозировку. Колесников скончался. Ус лёг в наркологию, закодировался. Надолго?
— Маляренко Иван, подкидыш, убил кошку и закопал её рядом со мной.
— Кровавая разборка завершилась перестрелкой. Три трупа и кровь на мне: третьему размозжили голову об меня.
— Новый год. Сидоренко, пьяный, снёс башку из охотничьего ружья Кормильцеву, салютуя миллениуму.
— Аня Любимова, местная шестнадцатилетняя красотка, порезала вены. Смерть страшна в ожидании.
— Четырнадцатилетняя прыщавая девочка потеряла девственность. Семнадцатилетний Вадим оказал ей такую честь.
— Илья, соседский мальчишка семи лет, написал на моём боку «иди на хуй, Вова». Зачем он это сделал, известно одному Илье.
***
Вот и всё! Как мало – и как много произошло (общая цифра – десятизначное число)! Предпоследнее событие привело меня к мысли, что ложка мёда в бочке дёгтя – тоже не особенно здорово, а главное, что под лежачий камень течёт только дерьмо. Влияют на тебя, не ты влияешь, смотришь и запоминаешь. А жизнь продолжается… Песок осыпается.

Станислав Кунгурцев