Алан Паркер

• Люди бывают двух категорий: те, кто любит футбол, и те, кто нет. Много лет назад я написал короткий рассказ о будущем, в котором мир поделен на две лиги. В первую входят страны, играющие в футбол, во вторую — те, кто не играет. Если в Америке, самой одиозной стране второй лиги, человека замечают за тем, что он пинает, пусть и пустую, бутылку из-под кока-колы — его сразу же заточают в тюрьму. Китай и Россия выходят в финал чемпионата мира, и от исхода игры зависит будущее всей планеты. США же беспомощно наблюдают за матчем в предвкушении Армагеддона… 

• Футбол и кино на самом деле связанные штуки. На футболе — вся человеческая жизнь перед тобой. Просто сядь и наблюдай за толпой. Увидишь самые что ни на есть чистые, первобытные эмоции. Я видел взрослых мужиков, доведенных до слез. Я видел, как нежные цветочки превращались в агрессивнейших монстров. 

• Стоит людям столкнуться в жизни с какими-то трудностями — они тут же удирают в кинотеатр. В этом суть американского кино, в побеге из реальности, потому что оно или рассказывает о мире фантазий, или укрепляет веру в миф об американской мечте. Такое кино всегда будет легче продаваться, чем про “рок и морок”, то есть европейское кино. Европейское кино — это зеркало жизни, и часто в нем отражаются негативные и пессимистические картинки. Американское кино — это шляпа волшебника, из которой в финальной сцене, ко всеобщей радости, всегда появляется кролик. Европейское кино грохает кролика — в результате зрители, уходя из кинотеатра, думают: а не прикончить ли им волшебника, а может быть, еще одного кролика? Или друг дружку? 

• Самое приятное воспоминание детства: мне лет семь или восемь, я наконец-то научился ездить на папином велосипеде с засунутой под раму ногой. С того дня я мог свободно путешествовать по всему Лондону. 

• Люди обожают слушать истории. По двум причинам. Хорошая история о каком-то человеке, семье, другой культуре утверждает тебя — к твоей пользе, или наоборот, в твоих жизненных устремлениях. С другой стороны, в каждой истории — о каком бы далеком от тебя предмете в ней ни шла речь — всегда есть какой-то жест, чувство, резонирующее с твоей собственной жизнью. 

• Достоевский? Ну да, у меня в кино — сумасшедшие, больные и обездоленные… Помню, как в школе я стоял перед всем классом и полчаса им рассказывал о Достоевском. Я его обожал. Но наш учитель сказал, что, во-первых, я претенциозен, а во-вторых, “идиот”. Тогда меня это, конечно, расстроило. Но теперь-то я понимаю, в чем ирония! 

• Часто самые волшебные моменты в кино — это те, что говорят нам о самых простых вещах. 

• Чем старше я становлюсь, тем легче отношусь к жизни. Вещи, которые нестерпимо злили меня в юности, теперь забавляют. Другое дело — кино. Оно, возможно, стало мрачнее. Дело, наверное, во времени. Согласитесь: трудно смеяться над тем, кто из религиозных побуждений взрывает невинных людей, а заодно и себя. Кино или отражает время, или же отрицает его, фокусируясь на идиотизме и человеческой глупости. Давайте смотреть правде в глаза: трудно не заржать, когда тебе говорят, что Усама бен Ладен болельщик “Арсенала”. Как можно не смеяться над его женами в черных бурках, надетых поверх арсенальских футболок, шорт и носков? 

• Становясь старше, начинаешь пересматривать непоколебимые взгляды юных лет. Тогда я считал себя радикально левым, желал штурмом взять Зимний дворец или что там было вместо него в Англии. Но сейчас мир совсем другой, у него совсем другие проблемы, опасности и заботы.