Как Немиров не дал автограф

К спорту у меня отношение сложное. Особенно не люблю бокс, потому что бьют друг друга по лицу. Но у этого вида спорта болельщиков не меньше, чем у футбола. Они чаще смотрят его по телевизору и отчеты спортивных журналистов ревностно читают. Хочу сказать о двух хороших знакомых мне любителях бокса. 

Виктор Иванович Тишков многие годы был директором цирка. Он его строил, его первая должность была — главный инженер по строительству. Он был вторым директором после Шелкова и считался и в цирковой компании, и у артистов цирка одним из лучших директоров цирка в стране. Это я к тому, что Виктор Иванович — человек уважаемый, с именем. 

“Кузнецкий рабочий” он аккуратно выписывал, читал, особенно про цирковые программы, а отчеты Валерия Немирова о боксе еще и вырезал, складывал в стопочку. И все свои претензии к автору, когда они возникали, высказывал мне. Про цирк-то писала я, и с Тишковым мы довольно часто виделись. Он уже давно не работает в цирке, но нашу газету по-прежнему выписывает. Расстраивается только, что в их подъезде он — единственный подписчик. 

Второй любитель бокса и тоже читатель нашей газеты — Ильдар Саубанов. Уже давно он живет в Москве. Окончил Гнесинское училище. Заканчивает третий курс консерватории. Лауреат конкурса имени П.И. Чайковского (юношеского), лауреат нескольких международных конкурсов, последний был в Испании. 

Его мать четырехлетним привела в музыкальную школу. Фортепиано так полюбил, что просил родителей переименовать его в Фредерика. Шопен стал любимым композитором. 

Как у всех мальчиков, у Ильдара была и остается особая привязанность к отцу. Раис смотрел по телевизору бокс, не пропуская состязаний. Сын садился рядом и, конечно, тоже увлекся. Самому хотелось на ринг. Иногда мне казалось, что, самозабвенно играя какое-то произведение, Ильдар бьет соперника. Но это не так. У Саубанова великолепное чувство стиля. 

Не знаю, со скольки лет он начал читать “Кузнецкий рабочий”, но в свои восемь лет, когда вышла моя первая статья о его педагоге по классу фортепиано Александре Тебякине, когда Ильдар вернулся с первого своего конкурса победителем, познакомившись со мной, выяснив мое имя и фамилию, он с восхищением произнес: “Как вы так пишете, что у вас все буквы ровные?!” Ребенок не обязан был знать законы полиграфии. 

С тех пор я часто бывала в ДШИ № 40. Став московским студентом, Ильдар регулярно приезжает в родной город. Не однажды он был и в нашей редакции. Как-то я повела его по длинному коридору к Михаилу Гревнёву, как самому культурно-образованному человеку нашей конторы. Михаил кому-то звонил. Я ему, мол, вот посмотри, лауреат, то-сё. Михаил встал, пожал руку Ильдару, как большому, как уже взрослому парню. А в Ильдаре уже было 1 метр 87 сантиметров. В общем, мы тут же ушли. Я и не собиралась его вести к Немирову, но его кабинет напротив кабинета Гревнёва.

 — Это тот Немиров, что пишет о боксе? — прочитав табличку на двери, удивленно спросил мой гость. 

— Да, — говорю, — могу познакомить. 

У Немирова во весь экран компьютера два обнявшихся человека — он сам и Костя Цзю. Нечаянная встреча с обозревателем бокса для Ильдара стала праздником. Они говорили, наверное, полчаса, и говорили бы больше, словно дорвались друг до друга. Называли какие-то имена, обсуждали какие-то эпизоды боев известных боксеров. Тут подошел Александр Тебякин, ему, похоже, надоело сидеть в моем кабинете. 

 — Попроси автограф у Валерия Анатольевича, — подсказал своему бывшему ученику Александр Викторович. К этому предложению Ильдар отнесся с видимым удовольствием. 

— Да, — говорит, — дайте мне, пожалуйста, свой автограф. 

— Да ты что?! — опешил Немиров. — Это я у тебя буду просить автограф через несколько лет. 

И не дал Валера никакого автографа любителю бокса и его отчета о спортивных состязаниях. И в самом деле, журналистика — ремесло скромных людей. Скромных по определению. 

Но мне стало интересно, что такое Валера пишет про этот бокс, что неглупые люди с пристрастием читают. Почитала. Не сказать, что прониклась, надо все-таки понимать этот спорт. Но много лет помню начало Валериной зарисовки в начатой им рубрике “Городской дневник”: “Вышел из дома, потянул носом. Весна”. Импрессионист. А импрессионизм — мой любимый вид живописи.