Всё для друзей

У него была непростая жизнь. Когда он рассказывал о своем детстве, было видно, как щемит его сердце, но Владимир Максимович говорил, что именно воспоминания о нем стали основой многих его рассказов и повестей. Надо было слышать, с каким благоговением он рассказывал о матери, Аграфене Федоровне. Она прожила долгую жизнь, но сколько бы лет ни было Владимиру Максимовичу, он всегда оставался для нее сыночком: чутким, нежным и любящим. Свой первый сборник рассказов Неунывахин посвятил ей, как и первый рассказ “Подарок”, опубликованный в заводской многотиражке КМК “Металлург”.

Он был очень внимательным человеком: к родным, друзьям, читателям, с которыми часто встречался, жителям Абагура-Лесного, где постоянно проводил творческие встречи. В этот поселок он перебрался с матерью, когда отец оставил семью, и они оказались фактически на улице. Абагур-Лесной стал для него второй родиной и персонажем его произведений. Он был прекрасным рассказчиком, а еще “собирателем, накопителем” тем и сюжетов, которые буквально забивал в память или записывал в нескольких словах в свои бесчисленные блокноты “про запас”.

Они ему потом пригодились, когда, отслужив много лет в системе исправительных учреждений, в звании подполковника ушел в отставку. На пенсии Владимир Максимович развернулся. С утра за машинку — работал и работал. Печатался в различных изданиях, в журналах, и даже в специализированных, таких как “Охотник и рыболов Сибири”, потому что к природе он был ой как неравнодушен. Байки на привале — отдельная глава его творчества. Часто печатался в нашей газете. И издавал одну за другой книги, потом преподносил их с задушевными дарственными надписями. С нетерпением ждал отзывов.

Он был частым гостем в редакции газеты “Кузнецкий рабочий”. Деликатно оговорив время, появлялся, как всегда, с улыбкой и верным спутником в творческо-дружеских походах — емким кожаным дипломатом. Наговорив кучу комплиментов дамам, как они прекрасно выглядят, как похорошели и помолодели с последней встречи, начинал вытаскивать подарочки: шоколадки, конфеты, чаи. Мужская часть редакции одаривалась кое-чем покрепче. “Коньячок”, как он его называл, Максимыч делал сам, настаивая первак на 100 травах. Каких? Так и не сказал. Мы нахваливали, он ухмылялся в усы: “На здоровье”. Сам даже не пригублял. Всё для друзей.

Последнее время жаловался “на сердчишко”, но о своей серьезной болезни не говорил, только все чаще и чаще желал здоровья. Близкие говорят, что уходил он тяжело, но, не желая быть обузой, терпел до последнего.

Даже не верится, что в Новый год не будет от него поздравления. Но остались его книги, а в них он весь — с детства и до последнего вздоха.