Братья Веснины и Соцгород. Корпус I

Неказистое серое пятиэтажное общежитие во дворе одиннадцатиэтажки на Театральной площади на улице Кирова, 23, — сооружение любопытное. Наряду со снесённым несколько лет назад пятиэтажным соседом — первым универмагом, этот дом - произведение легендарных основоположников конструктивизма братьев Весниных и попытка реализации их концепции дома-коммуны. Кроме того, это единственное в городе жилое сооружение из альтернативного маевскому проекта Кузнецкстроя, который выдвинули на конкурс Веснины.

Трое братьев — Л.А., В.А., А.А. Веснины и примкнувший к ним М.Я. Гинзбург создали в 1925 году Общество современных архитекторов (ОСА), стали выпускать журнал “Современная архитектура” и крепко сдружились с французским зодчим Ле Корбюзье. Им удалось создать тот смелый стиль - конструктивизм, который фактически стал главным в Советской стране на короткий по времени, но чрезвычайно важный период конца 1920-х - начала 1930-х годов.

Большевистская теория тогда доказывала, что отдельная квартира является “материальной формой мелкобуржуазной идеологии”, а народ в условиях социализма должен жить коммуной с обобществленной собственностью и общим режимом дня.

В 1927 году съезд Общества современных архитекторов принял тезисы по жилью. Если Н. Милютин предлагал переходить от индивидуального жилья к коллективному плавно, то Л. Сабсович и В. Кузьмин настаивали на всём и сразу. Последний писал: “Пролетарий должен немедленно приступить к уничтожению семьи как органа угнетения и эксплуатации. В городе-коммуне я трактую семью как физиологический исторически неизбежный союз рабочего-мужчины и работницы-женщины”. Ему вторил Сабсович: “Никаких комнат для общего проживания в них мужа и жены быть не должно. Комнаты (площадью 5 квадратных метров) будут предназначены главным образом для сна, для индивидуального отдыха и иногда, возможно, для индивидуальных занятий”.

Годом раньше проект этого самого В. Кузьмина победил в конкурсе на лучший дом-коммуну: коммунары живут группами — отдельно старики со старухами, женатые и холостые, беременные женщины и дети. Все без исключения коммунары спят группами по шесть человек, и “лишь из уважения к процессу воспроизводства” в отдельном корпусе отведены “небольшие помещения для регулярных встреч лиц разного пола”. На сегодня, к слову, в нашем городе эта концепция романтиков-большевиков реализована, но только в одном месте — в СИЗО-2, где, помимо камер с двухъярусными шконками для лиц одного пола, имеется и так называемая комната для длительных свиданий, то бишь то самое “небольшое помещение для регулярных встреч лиц разного пола”.

И для дальнейшего проектирования домов-коммун съезд ОСА одобрил наиболее радикальную концепцию. Два таких дома к тому моменту уже успели построить в Москве и один — в неведомой деревне. Первый из столичных — жилой пяти-шестиэтажный на 400 человек с жилплощадью по 9 квадратных метров на нос, столовой на 150 мест, яслями на 35 и детсадом на 60 детей, на третьем этаже - зал для общих собраний площадью 150 квадратных метров и три комнаты для занятий. На плоской крыше были спроектированы солярий и спортзал. Кроме общественной столовой, были предусмотрены общие кухни и санузлы с ваннами. Второй дом-коммуна — это студенческое общежитие, объединившее учёбу и быт. Для сна была предусмотрена двухъярусная спальня-кабина площадью 6 квадратных метров (по три метра на человека). Студент должен был входить в неё, уже переодевшись в спальное белье. Кроме того, здесь были предусмотрены детские ясли, прачечная и починочная. В дальнейшем этот дом из-за недостатка спальных и общественных площадей многократно перестраивался. Что касается деревенского дома, то он и вовсе относится к разряду курьёзов: сельские коммунары разобрали свои избы-пятистенки и сложили их заново, но уже впритык друг к другу, прорубив заодно общий коридор, так сказать, для пущего коллективизма. Об этом бревенчатом доме-коммуне возвестили учебники советской архитектуры, но о его дальнейшей судьбине ничего не известно.

Именно эту концепцию братья Веснины и положили в основу своего проекта Соцгорода Ново-Кузнецка. Георгий Градов в книге “Город и быт” в 1968 году писал про проект “жилого комбината” Весниных для Кузнецкстроя: “Два других жилых корпуса, предназначенных для семейных, имеют комнаты на два человека площадью 15 квадратных метров. Корпуса соединены остеклёнными переходами с детскими учреждениями и зданием общественного сектора. В состав общественного центра входят столовая, зал собраний, читальня, комнаты кружковых занятий, зал физкультуры. Площадь участка под домом — 3 гектара. В коммуне на 2100 человек количество жилых корпусов и вместимость общественных зданий соответственно увеличены”.

Изначально Веснины замыслили единый “жилкомбинат” из двух пятиэтажек торцами к улице Кирова и проспекту Энтузиастов, соединённых трёхэтажной перемычкой-проходной со столовой и плоским солярием на крыше. Въезд во двор жилкомбината осуществлялся через две квадратные арки по обеим сторонам проходной-перемычки.

Первые этажи общежитий должны были служить общественным целям: в них разместились бы комнаты для отдыха и чтения, а также прачечные. Остальные этажи с длинным коридором дробились на комнаты-пеналы без удобств на одного-двух пролетариев, причём строго одного пола.

В пеналах не полагалось ни печей, ни электроплит, ни шкафов, ни даже умывальников. Площадь пеналов позволяла лишь одно — протиснуться в комнату и лечь спать. Такая вот опочивальня. Не только принимать душ и посещать туалет, но даже раздеваться для сна и облачаться в пижаму следовало в конце коридора — раздеваться, в частности, в специальной общей пижамной. Всё бодрствование нового советского человека должно было происходить на глазах коллектива, а сон — под его приглядом. Исключений не было.

Что до логичного вопроса: а как же воспроизводить советского человека — уж не между ли пижамной и пеналом? — то чёткий ответ на него дали основоположники мирового коммунизма вкупе с Кларой Цеткин и Розой Люксембург: не только семьи, но и сколько-нибудь устойчивых пар допускать не следовало, а чудом появляющиеся дети принадлежали не родителям, а пролетарскому государству и отправлялись на воспитание в другие пеналы. Братья Веснины внесли в эту теорию свою — архитектурную — ноту: в конце коридора была запроектирована одна на каждые два этажа спецкомната — совокупная, назначение которой, думается, понятно. К слову, на память о такой замечательной находке зодчих в нашем городе и поныне существует переулок Совокупный в Сад-городе. Причём, по иронии судьбы, он переходит в улицу Энгельса, а та пересекает улицы Клары Цеткин и Карла, но не Маркса, а Либкнехта. Как говорится, Карл у Клары украл кораллы…

Концепция коллективного быта нашла полное воплощение и в трёхэтажном корпусе проходной-столовой: каждое утро сюда сходились народные массы и совместно вкушали набор блюд. В солнечный летний день жители общежитий могли поваляться с томиком Маркса на плоской крыше здания, где был оборудован первый в Кузбассе солярий. Или поиграть в шашки-шахматы на третьем этаже-стеллаже с рядами бетонных столбов вместо стен.

А вот в жилых зданиях многие архитектурные детали так и остались нереализованными: сплошные окна-пояса, комнаты-пеналы, плоские крыши с соляриями, ленточные балконы-переходы вдоль всего здания и даже вкруговую…

Причина неполноты воплощения проекта в том, что строили оба здания не сразу после выдачи проекта, а двумя годами позже, в 1933 году, когда идеология отказа от семьи была уже не в чести, а общая стилистика советской архитектуры по ходу конкурса на проект Дворца Советов уже брала вектор на “отказ от формалистических извращений” и “освоение классики”. Правда, ни о какой классике в облике этих зданий говорить не приходится, но вот отказ от наиболее одиозных идей Общества современных архитекторов уже налицо. Сплошные пояса окон были заменены на одиночные (хотя и горизонтальные) проёмы, крыша из плоской стала вальмовой, маленькие комнаты-пеналы были объединены в более просторные, а место совокупной заняла читальня (дело тоже полезное, но вот соответствующий переулок в Читальный переименовывать не стали). От ленточных же балконов отказались даже не по политическим мотивам, а просто из экономии - вместо них соорудили на каждом этаже, начиная со второго, по шесть одиночных балконов со стороны подъездов, по два — с противоположной стороны и по одному — в торцах. Правда, полностью соблюдён рисунок перил балконов — по пять горизонтальных полос.

Из экономии же для утепления кирпичного здания был применён натуральный, так сказать, материал — пуки камыша с соломой снаружи стен, поверх кирпичной кладки. Причём штукатурка наложена по дранке, приделанной непосредственно к этому камышиту, и теперь, когда штукатурка местами осыпается, обнажается “гениальное” дополнение местных строителей к замыслу легендарных советских зодчих.

До наших дней не дошла первоначальная двухцветная песочно-охристая окраска здания, выделявшая пояса этажей, равно как не сохранилась и вторая светлая расцветка с вертикальными красными простенками. Нынешний же серый цвет угнетает и полностью скрадывает своеобразие памятника архитектуры.

Фото из архива автора.

(Продолжение)