Анти-Атлантида

На постсоветском пространстве, подвинув Украину, всплывает из глубин истории Новороссия. Её намерены воссоздать лидеры Донецкой и Луганской республик, пригласив туда и другие регионы Приазовья и северного побережья Черного моря.
Тут кто-нибудь поспешит добавить, что означенные республики являются самопровозглашенными и никем не признаны, следовательно и планы их вилами на воде писаны. Не станем спорить. Политическое будущее этих республик действительно трудно угадать. Зато хорошо известна история Новороссии первого “екатерининского замеса”. Правда, до недавнего времени она представлялась в общественном сознании мифом “времен Очакова и покоренья Крыма”. И потому уже мало кто, кроме историков, мог толком объяснить, почему многие города Причерноморья, основанные в конце XVIII — начале XIX веков, носят греческие наименования — Симферополь, Одесса, Тирасполь, Херсон, Севастополь, Мариуполь…
А ведь то была не просто “мода на античность”, которой отдала дань эпоха просвещенного абсолютизма в России. Все было куда серьезнее. После Первой Архипелагской экспедиции (война с турками в 1768 - 1774 годах), в ходе которой поход Балтийской эскадры в Эгейское море увенчался серией блистательных побед, Екатерина II задумала так называемый Греческий проект. Этот геополитический план подразумевал ни больше ни меньше, как воссоздание на землях Османской империи в Причерноморье православной Византийской державы — Новороссии, верной союзницы России. Императрица даже внука своего нарекла Константином, доверившись пророчеству, что тот, кто возродит Царьград, будет носить имя основателя византийской столицы.
Екатерину увлекли не токмо державная мистика и геополитические соображения, но и сочувствие греческому и славянским народам, томившимся под властью турок. Притязания на Босфор, как и византийская ностальгия, оказались бесплодны — что тогда, что много позже. В остальном же проект был весьма успешен. В конечном счете, балканские народы обрели независимость, а Россия еще в осьмнадцатом столетии получила обширные владения на юге — Кубань, Приазовье, предгорья Кавказа, Крым, Приднестровье, объединенные общим названием Новороссия.
Промышленность и сельское хозяйство здесь развивались опережающими темпами, чему способствовала миграционная политика на этих территориях. Правительство старалось не замечать беглых крестьян, нашедших убежище в новороссийском краю, и всячески зазывало сюда переселенцев — греков, немцев, болгар… Последствия притока инородцев были так ощутимы, что некоторые нынешние историки видят в том первый и, несомненно, успешный опыт евроинтеграции, о которой так любят помечтать в нынешней Украине.
В советское время в ходу были совершенно иные названия, и политически двусмысленные, по мнению большевиков, наименования вроде Новороссия или Малороссия были погребены под толщей новой топонимики, увековечивающей память пролетарских вождей порой еще при их жизни. Легкость, с какой переименовывали города и регионы, сравнима разве только с непринужденностью, с которой изменялись административные границы внутри СССР. Как тут не вспомнить, что Екатерина II размышляла почти полгода, прежде чем обнародовать уже подписанный манифест о присоединении к России Крыма, отвоеванного у турок, а Никита Хрущев подарил полуостров Украине в одночасье, не спросясь самих крымчан и ничуть не утруждая себя и госаппарат анализом возможных последствий.
Неудивительно, что точно так же в одночасье СССР и распался.
Николаю I приписывают выражение “больной человек Европы”. Таково было его мнение об Османской империи, которую он, по слухам, циркулировавшим в Европе накануне Крымской войны, предлагал “честно поделить” с Британией. В конце 80‑х, начале 90-х годов прошлого века в “больного человека Европы” превратилась уже наша страна, которая сама “честно поделилась” на два десятка суверенных государств…
И вот вдруг из исторического забвения, ну точно как какая-то анти-Атлантида, всплыла Новороссия. То ли в виде будущей конфедерации, то ли федерации, то ли сама по себе, то ли в составе Украины, то ли России… А почему нет? У главы Госсовета республики Крым и фамилия подходящая — Константинов. Прибивать щиты на воротах Царьграда, конечно, никто не планирует, но появился шанс поправить кое-что в черном переделе 1991 года.