“Сноуден – это голова!”
В буквальном переводе на русский его фамилия означает “снежное убежище”. Так что искать убежища именно в России Эдварду Сноудену, можно сказать, на роду написано.
Четвертую неделю в транзитной зоне аэропорта Шереметьево живет странный американец. Его паспорт аннулирован Госдепом, но его личность гораздо в большей степени удостоверяют и характеризуют другие документы — обнародованные им данные о секретном контроле за Всемирной сетью и глобальной телефонией спецслужбами США. Эдвард Сноуден предал гласности эти документы бескорыстно, явно с огромным риском для себя, руководствуясь одним только убеждением, что люди имеют право знать, что кто-то знает о них всё, включая то, чего не имеет права знать.
С его имени начинается едва ли не каждая сводка российских новостей. А ведь прошел уже почти месяц, как с телеэкрана прозвучало сенсационное сообщение: Сноудену удалось вылететь из Гонконга в Москву… “По нашим расчетам, самолет находится сейчас над Новокузнецком”, — дополнила диктор РБК.
Наш город был помянут в контексте больших политических разборок. Сразу захотелось написать статью о местоположении “Newкузнецка” на стыке геополитических интересов. Скрестить, так сказать, точный анализ с безграничным воображением, которое подсказывало, что самолет вполне мог совершить незапланированную посадку в местном аэропорту. Скажем, до прояснения погодных условий. А почему нет? Если в Кузбассе обитает снежный человек — сноумен, отчего бы здесь не пожить какое-то время и человеку по фамилии Сноуден? Разумеется, в пределах транзитной зоны нашего аэропорта. Пока в Кремле и МИДе не определятся с ответом на вопрос: “А оно нам надо?”
Спиченково, конечно, не Шереметьево. Возникла бы проблема с обустройством в гостинице, поскольку она, как и точки общепита, расположена вне транзитной зоны. Жить Сноудену пришлось бы, скорее всего, на посадочном месте в накопителе. Но, думается, через недельку-другую американец вполне бы у нас освоился и научился бы сноситься с миром исключительно посредством аэропортовского персонала без всяких сомнительных Wi-Fi. Уверен, что благодаря взятому над ним шефству Сноуден завсегда был бы обеспечен домашними пирожками, выглаженной рубашкой и чистыми носками. В процессе натурализации, протекающей в столь комфортных условиях, он естественным образом постиг бы загадочную русскую душу, перестал бы удивляться платному туалету и привык бы откликаться на Эдика.
…Никак не мог отделаться от ощущения, что уже слышал прежде фамилию Сноуден. И наконец вспомнил: “Золотой теленок”, беседы пикейных жилетов на бульваре о том, что Чемберлен — это голова! Бриан - еще какая голова! Но самая выдающаяся голова, ясное дело, у Сноудена. “Ему палец в рот не клади!” — авторитетно свидетельствовали старики Черноморска.
К кому относилась столь высокая аттестация? Заглянул в словари. Да, был такой британский политик первой трети XX века Филипп Сноуден. (Кстати, на фото до странности похож на своего знаменитого ныне однофамильца-американца.) На склоне лет был удостоен титула виконта. А начинал, между прочим, как профлидер-лейборист. Потом забил на рабочее дело и переметнулся к консерваторам. Словом, “жалкая ничтожная личность”, как сказал бы Паниковский, если бы кто поинтересовался его мнением о лорде — хранителе печати, до места которого дослужился Филипп Сноуден. В отличие от пикейных жилетов, Паниковский обладал критическим складом ума. (Мне как-то довелось случайно встретить его в Новокузнецком аэропорту при довольно занятных обстоятельствах. Но об этом в другой раз, тем более что Михаил Самуилович оказался на поверку Зиновием Ефимовичем, и фамилия у него была другая — Гердт…)
Думаю, однако, что и Паниковский, тотально презиравший все человечество, за исключением киевских городовых, сказал бы в случае со Сноуденом-2: “Вы знаете, Эдвард, как я вас уважаю”. Он, разумеется, сделал бы американцу парочку деловых предложений, искренне полагая, что идеализм есть совокупность продуктивных бизнес-идей. Но даже Михаил Самуилович с негодованием отверг бы сделку, что, как я слышал, вынашивается в некоторых российских кругах, — обменять Эдварда Сноудена на Виктора Бута. От такого бартера стошнит без всяких пальцев в рот.
